Жорес
Иванович Алферов
(15.03.30)
лауреат Нобелевской премии 2000 года
Весной 1930 года в Витебске в семье большевика Ивана Карповича Алферова ждали рождения девочки. Потому что сын в семье уже был, и политизированные родители нарекли его Марксом. Можно было бы Карлом, но мало ли карлов... И родись в те годы девочка, наверняка была бы Цеткин Ивановна. Но снова родился мальчик, которому по новым советским святцам досталась фамилия основателя французской социалистической партии Жана Жореса.
Мать будущего академика, Анна Владимировна, правда, французского языка не признавала и сына ласково именовала Жоренькой. Отец же всю жизнь звал его Жорес, по аналогии с Жорой делая ударение на букве "о". Так будущий академик, лауреат Нобелевской премии Жорес Алферов остался без имени, с какой-то двойной фамилией. В 1964 году на научной конференции во Франции организаторы решили, что Алферов -- русское имя, а так как фамилия Жорес им более близка, то под ней и зарегистрировали советского физика.
Родители Жореса Алферова родились и выросли в Белоруссии. В 1912 году Иван Алферов подался на работу в столицу и устроился грузчиком в санкт-петербурский порт. Потом попал на завод Лесснера, откуда ушел на первую мировую войну. Дослужился до унтер-офицера лейб-гвардии и за храбрость был награжден Георгиевским крестом. Как предполагает теперь Жорес Иванович, если бы отец не перешел на сторону большевиков -- шлепнули бы его как белого офицера. Хотя как красного офицера тоже могли шлепнуть. Но судьба хранила командира кавалерийского полка, а позже заслуженного большевика и директора стратегических заводов. С семьей он исколесил всю страну, руководил оборонными предприятиями в Сталинграде, Новосибирске, Ленинграде, Минске. Анна Владимировна работала библиотекарем, была председателем совета жен-общественниц. Классическая советская семья.
За Жоресом закрепилось прозвище директорского сынка, и уже тогда он вел общественный образ жизни. По настоянию родителей поступил в кружок самодеятельности и выступал в клубе. Особенно ему удавался Зощенко. Вспоминая детство, Жорес Алферов цитирует рассказ "Аристократка": "Я, братцы мои не люблю баб..." И добавляет: "Представляете, пацан со сцены рассказывает, что и чулочки на ней фильдекосовые". Этой историей академик до сих пор производит впечатление на слушателей.
Жорес всегда любил обращать на себя внимание. Лет в шесть пытался покончить жизнь самоубийством. Из-за любви. Возвращаясь с родителями с вечеринки, заметил, что маму ведет под руку приятель отца и что-то нашептывает. "Оставьте мою маму!" -- заявил ревнивый Жорес. Компания рассмеялась. Тогда он лег на рельсы и строго потребовал немедленно оставить маму в покое, иначе его переедет трамвай.
Пока Жорес учился в минской мужской средней школе -- был отличником. А когда учитель физики поставил ему тройку, он пожаловался на него маме. Анна Владимировна встала на защиту сына. Каким образом преподавателю указали на ошибку -- можно только догадываться. Но после этого разговора учитель физики Яков Мельцерзон стал заниматься с Жоренькой и ставил в табеле только пятерки. Теперь Жорес Алферов рассказывает, что именно учитель физики привил ему любовь к предмету и посоветовал поступать в Ленинградский электротехнический институт, по окончании которого Алферов попал в свой физико-технический институт Иоффе.
Говорят, что Эйнштейну тоже ставили тройки по физике. Так что, оказывается, тройка не такая уж плохая оценка. С ней и история красивее: был троечником, а стал нобелевским лауреатом.
Минскую школу Жорес Алферов закончил все-таки отличником и поступил в местный политех, где проучился год. В 1948 году отца в очередной раз перевели на новое производство в Ленинград, и сын перешел на второй курс Ленинградского электротехнического института. Рассказывают, что в послевоенные годы в вуз было не попасть, так как на курс принимали фронтовиков, но Алферову конкурс уже не был помехой.
Через год Алферов в числе первых студентов-стройотрядовцев (в 1949 году зародилось это студенческое движение, воспитавшее всех современных политиков) участвовал в сооружении Красноборской ГРЭС в Ленинградской области. Электростанцию для местного колхоза построили ударными темпами -- с июня по октябрь. При этом будущие электротехники за один сезон познали весь цикл получения электричества: вырыли котлован, возвели стены, смонтировали турбины и протянули провода до поселка.
В то время физики увлекались вакуумной техникой и полупроводниковыми материалами. Не составлял исключения и Жорес Алферов. Как замечают его бывшие однокурсники, он был целеустремленным студентом и интересовался только наукой. За время учебы он получил единственный выговор -- "за утерю студенческого билета". Примерный Жорес не имел никаких нареканий за все последующие пятьдесят лет!
Первая награда нашла Жореса Алферова после выступления на конференции студенческого научного общества института. Преподавателям так понравился доклад студента, что его премировали поездкой на строительство Волго-Донского канала. Такие тогда были премии. Две недели он осматривал новую Сталинградскую ГРЭС. Сейчас Алферов вспоминает эту поездку со смехом. Не смешно было только тем, кто строил канал и электростанцию.
Аспирантура -- дура
В декабре 1952 года, по окончании института, Жорес Алферов стоял перед выбором: остаться в аспирантуре или пойти лаборантом в физико-технический институт. Целеустремленный выпускник по тогдашней пословице "Аспирантура -- дура" выбирает легендарный физтех Иоффе, легендарного академика, личного друга Эйнштейна. Абрам Иоффе основал в советской России несколько физических институтов и создал базовую кафедру в Ленинградском политехническом институте, где преподавал. Говорят, что поступить к Иоффе было очень трудно -- требовался талант. Его институт назвали "детским садом Иоффе". В этом саду выросли академик Курчатов, нобелевские лауреаты академики Николай Семенов, Лев Ландау, Петр Капица. Теперь к ним прибавился новый нобелиат.
Жорес Алферов попал к Иоффе по распределению -- от института пришло две заявки, и, конечно, в "детский сад" отрядили отличников. Правда, за два месяца до прихода новых сотрудников Иоффе был вынужден покинуть свой институт: подсидели. Алферов пришел в лабораторию Владимира Тучкевича. В 1987 году бывший лаборант сменил своего руководителя на посту директора Физико-технического института имени Иоффе, но в отличие от других он никого не подсиживал. А пока дружным коллективом лаборатории маститые и не очень физики создавали первые отечественные германиевые диоды.
Днями и ночами Алферов пропадал в лаборатории. Неистовое трудолюбие появилось не только из-за любви к физике, но и по семейным обстоятельствам. По молодости Алферов женился на тбилисской красавице, но брак был неудачным. Молодая жена быстро перебралась в Ленинград и решила отсудить квартиру. Рассказывают, что теща дошла до парткома физтеха и требовала наказать зятя, который пропадает все время непонятно где. К тому времени у молодоженов появилась дочь, и горячие кавказские родственники по суду лишили квартиры незадачливого отца. Алферов поселился в институте, в собственной лаборатории, на раскладушке. Зато коллектив лаборатории стал победителем соцсоревнования.
В институте существовал порядок: все сотрудники имели номерки, которые необходимо было вешать на специальную доску, приходя на работу. Алферов самым первым оказывался на рабочем месте, так как его и не покидал, вешал номерки за всю родную лабораторию, и она считалась самой дисциплинированной.
О печальном опыте первого брака Алферов не любит вспоминать и ни с первой женой, ни с дочерью не общается. Об этой истории не принято говорить даже в стенах института. Друзья и коллеги Алферова утверждают, что он женился "очень поздно" -- в 37 лет. В этом возрасте он сочетался браком с Тамарой Дарской. У Жореса Алферова появилась и приемная дочь, Ирина: сейчас она живет в США и в этом году вышла замуж. Вскоре родился сын Иван. Отец хотел, чтобы он занимался наукой, но, поработав в Институте прикладной астрономии, бросил прикладную астрономию ради бизнеса -- торгует техникой для лесопромышленных компаний.
Второй роман Алферова был счастливее и веселее первого. Они с женой познакомились в Сочи, на отдыхе. Тамара работала в Химках, в космической фирме академика Глушко, и Жорес летал из Ленинграда на свидания. Из зарубежных командировок привозил невесте подарки из "музеев материальной культуры" -- так он называет магазины. Свадьбу отпраздновали в отеле "Европа", в ресторане "Крыша". В то время ресторан гостиницы считался самым престижным, хотя и имел дурную славу. На "Крыше" любили обедать ленинградские диссиденты, а за соседним столиком всегда сидели грустные люди в штатском, с неизменной киевской котлетой, и смотрели им в рот.
В 70-е годы и у Жореса Алферова были проблемы с органами госбезопасности. Ему на пять лет запретили выезжать за рубеж даже для участия в научных конференциях. Хотя совсем недавно он работал в Северодвинске на подводных лодках, проверяя новую технологию германиевых вентилей, а потом был в США и Англии -- и вроде все было тихо... Но, как выяснилось, нашлись завистливые доброжелатели, которые доложили куда следует о частых поездках за границу, международных премиях, возможных контактах.
Алферов, узнав об этом, решил разобраться сам и в Большом доме устроил скандал. Вспомнил весь матросский мат, который выучил благодаря феноменальной памяти, а между прочим вставил, что он сын старого большевика, которого сам Ленин лично знал, брат героя Сталинградской битвы, погибшего на Украине, да и сам лауреат Ленинской и даже Сталинской премии. За Алферова многие могли заступиться в Министерстве обороны -- хоть бы и сам министр. От Алферова отстали и выпустили.
С детства Жорес любил не то чтобы богатую, но красивую, эффектную жизнь. Отлично играл на бильярде. Работая в физтехе, предпочитал обедать в ресторане гостиницы "Москва" на углу Вознесенского и Невского проспекта. На первые премиальные приобрел "Москвич", потом -- "Волгу", ныне завел "вольво" и очень любит посидеть за рулем. Коллеги вспоминают, как широко он отмечал прием в Академию наук: заседание президиума пришлось аккурат на день рождения Алферова, ему исполнилось 49 лет, и в гостинице "Россия" был заказан неслабый банкет. На 60-летие академика в физтехе устроили настоящий парад: коллектив института был построен на плацу, а Жорес Алферов выехал к народу на белом коне.
К юбилею Алферов закончил ремонт своего дома в Комарово, где раньше была дача академика Берга. Дом сгорел, на пепелище "ленфильмовцы" снимали фильмы о войне. Новая дача выглядит весьма скромно -- правда, наличествуют гостиная с камином, спальня, кабинет, есть баня, у гаража построили семиметровый бассейн. Алферов каждое утро снует в нем туда-сюда, проплывая в общей сложности 300 метров.
Эти академические поместья раздавали ученым за заслуги перед Родиной еще при Сталине. Говорят, что Хрущев в пылу борьбы с излишествами хотел отобрать дачи физиков, но ограничился запретом на работу по совместительству.
В 70-е годы Алферов возродил традицию чтения лекций на стороне. Он смог договориться с президентом Академии наук Келдышем о возрождении так называемых базовых кафедр ленинградского физтеха при местном Электротехническом институте. В 1989 году открылся физико-технический факультет в питерском политехе, где Алферов стал деканом и до сих читает студентам лекции.
Недавно Алферов загорелся идеей создания своего физического детского сада и решил открыть в Петербурге лицей для школьников -- научно-образовательный центр (НОЦ). По замыслу академика одаренные школьники поступают в восьмой класс лицея, получают знания от профессоров физтеха, потом учатся на факультетах электротехнического и политехнического университетов, а на выходе физтех имени Иоффе получает первоклассных специалистов. Дело было за малым: найти несколько миллионов долларов для строительства и оборудования нового учебного заведения. Но Алферов не был бы Алферовым, если бы не выбил эти деньги. Средства выделил из правительственного фонда Виктор Черномырдин. Как говорят, в благодарность за участие в движении "Наш дом -- Россия".
Политики Алферов никогда не чурался -- был членом бюро ленинградского обкома КПСС, народным депутатом СССР (почему-то от Академии медицинских наук). А в 1995 году по общефедеральному списку прошел в Госдуму от НДР. В новую партию Алферов попал благодаря будущему президенту Владимиру Путину. В то время он был председателем питерского совета партии и составлял списки. Академика вписали для веса, и предприимчивый "довесок" добыл у партии $8 млн. на нужды российской науки. В городе строили на тот момент всего две школы, и одна из них была лицеем Алферова. В сооружении комплекса общей площадью 15 тысяч квадратных метров с конференц-залом, театром, компьютерными классами, гостиницей, бассейном и крытым теннисным кортом принимали участие все последующие российские премьеры. Только Кириенко денег не дал. За что, как шутят в НОЦе, и поплатился.
Научный центр торжественно открыл губернатор Владимир Яковлев. Через год состоялся бал первых сорока выпускников лицея. Заработает ли физический инкубатор Алферова -- неизвестно: уже сейчас преподаватели отмечают, что студентов больше интересуют компьютерные технологии, а не точные науки. Выпускники политеха и электротехнического университета уходят в фирмы по продаже оргтехники. Жорес Алферов более оптимистичен: он до сих пор убежден, что без хороших условий -- современных зданий, высококлассных преподавателей,-- научные школы не создаются. И с этим трудно спорить.
Для полной коллекции всевозможных наград и премий Жоресу Алферову не хватало только Нобелевской. Еще в 1975 году американский физик Джон Бардин на правах лауреата предлагал отметить заслуги Алферова. Но шведы не торопились. Отечественные ученые сразу усмотрели в этом политику, но говорят, что Нобелевский комитет решил присуждать премии только изобретениям, проверенным временем. Как динамит отца-основателя Альфреда Нобеля. А то выдали премию в области химии за изобретение дуста как средства от всех насекомых, а потом оказалось, что он опасен и для человека.
Свой первый патент в области гетеропереходов (именно за вклад в разработку этой темы Алферов и награжден) академик получил в марте 1963 года. Гетеропереходы он исследовал вместе с Рудольфом Казариновым. Ученые добились того, что заработал полупроводниковый лазер, который теперь применяется в оптико-волоконной связи и в проигрывателях компакт-дисков. Изобретение мало кто мог оценить: рассказывают, что для демонстрации работы лазера в патентной комиссии СССР ученым пришлось "окрасить" его в красный цвет. И тогда пролетарский лазер был утвержден.
В США открыли возможности лазера в том же году, так что премию разделили на троих. Половину премиальной суммы ($913 тысяч) получит Джек Килби, 76-летний пенсионер, работавший инженером в "Тексас инструментс" в Далласе,-- он изобрел миниатюрный электронный чип, который есть теперь в каждом компьютере. Остаток (примерно по $250 тысяч) разделят между собой Жорес Алферов и доктор физики Герберт Кремер, профессор Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, за исследования в области электронных компонентов, называемых гетероструктурами, а также за развитие лазерной техники.
И вот уважаемого физика уже спрашивают: "Какой гимн должен быть у страны?" "Гимн Советского Союза",-- отвечает академик Алферов. Жорес Иванович ничего не имеет против Глинки, просто ему давно нравятся произведения композитора Александрова.
Работы в области физики полупроводников, полупроводниковой и квантовой электроники, технической физики. Принимал участие в создании первых отечественных транзисторов, фотодиодов, мощных германиевых выпрямителей. Открыл явление сверхинжекции в гетероструктурах и показал, что в полупроводниковых гетероструктурах можно принципиально по-новому управлять электронными и световыми потоками. Создал «идеальные» полупроводниковые гетероструктуры. Исследованиями Алфёрова фактически создано новое направление — гетеропереходы в полупроводниках.
В 1972 за фундаментальные исследования гетеропереходов в полупроводниках и создание новых приборов на их основе удостоен совместно с другими Ленинской премии.
Алферова в институте любят, и поздравить его с самой престижной научной наградой мира пришла уйма народа — от руководителей лабораторий до уборщиц. В 70-летний Жорес Иванович не отходил от телефона, который раскалился от звонков, и российских, и из-за рубежа, ведь петербуржец — член академий наук многих стран Европы и Америки.
У наших лириков повод радоваться Нобелевской премии был 13 лет назад, когда в Стокгольме чествовали другого питерца — Иосифа Бродского. А у физиков такого праздника не было22 года — со времен нобелевского триумфа Петра Капицы.
Без малого полвека трудится Жорес Иванович, один из самых блистательных учеников академика Иоффе, в физико-техническом институте, где прошел путь от младшего научного сотрудника до директора. В этом коллективе молодой ученый приобщился к созданию первых отечественных транзисторов, диодов, фотодиодов, мощных выпрямителей еще в ту пору, когда в стране мало кто слышал это странное слово — «полупроводник».
Здесь он совершил и свое главное открытие, которое в науке именуется «явлением сверхинжекции в гетероструктурах». Он доказал, что в этих полупроводниковых структурах можно принципиально по-новому управлять электронными и световыми потоками. Проводимые под его руководством исследования вывели нашу страну в мировые лидеры нового перспективного направления физики и техники полупроводников. На уровне бытового понимания того, что пришло в нашу жизнь с этими открытиями, можно назвать хотя бы волоконно-оптическую связь и компакт-диски с лазерной иголкой.
В Санкт-Петербургском государственном техническом университете Алферов является деканом физико-технического факультета.
По природе своей Жорес Иванович одновременно — и реалист, и романтик. Как и все подвижники, осознавшие свое призвание, он оказался очень целеустремленным. Но круг его обязанностей необычайно широк: он еще и вице-президент РАН, и руководитель Санкт-Петербургского научного центра, и депутат Государственной думы, где недавно из-за него разгорелся спор — какая же фракция его «воспитала» — НДР или КПРФ? думаю, что воспитал его все же Абрам Федорович Иоффе. А он, в свою очередь, воспитал 40 кандидатов и 15 докторов наук, несколько членкоров. В думе Алферов работает в комитете по науке и образованию — двум сферам, с которыми кровно связан десятки лет.
Вышло так, что именно Нобелевская премия дала ему возможность впервые обратиться к депутатам с трибуны. И тут со свойственной ему прямотой он огорошил коллег таким заявлением: «Как могло случиться (и депутаты, думаю, меня поддержат), что в проекте бюджета записано на строительство специального дома для депуатов 1,1 миллиарда рублей, что в четыре с лишним раза превышает все капитальные вложения во всю науку России». Этих средств, сказал Жорес Иванович, хватило бы на строительство нескольких научных лабораторий.
Строит дом и академик Алферов. Можно сказать, уже построил. По его инициативе в минувшем году при Физтехе создан научно-образовательный центр с исследовательскими лабораториями, базовыми кафедрами, факультетами и физико-технической школой. Здесь со школьной парты подрастает резерв академической науки, дети имеют возможность общаться со светилами. И именно об этом доме подумал лауреат, которому вместе с нобелевской медалью причитается 250 тысяч долларов США. Значительную часть этой суммы он решил передать центру.
Самый близкий друг Жореса Ивановича — супруга Тамара Георгиевна, с которой он прожил душа в душу тридцать три года. По профессии она филолог, а в последнее время занялась еще и социологией.
Тамара Георгиевна говорит о своем муже так: «У Жореса Ивановича необычайная любовь к родине или к стране, если я слишком высокопарно выразилась, любовь ко всем людям. И он счастлив, что добыл эту премию для России. По характеру он человек откровенный, бескорыстный и прямой. Сколько его знаю, у него всегда был удивительный темперамент, заложенный самой природой, ну просто неукротимый темперамент. Причем с годами он не убывает. Иногда скажу ему: поостыл бы ты немного, ведь уже не мальчик... Но поостыть — это не в его власти. Поэтому он и Жорес!
Новому нобелевскому лауреату принадлежит замечательный афоризм наших дней: «Мы страна оптимистов, потому что все пессимисты уже уехали».
