Алексей Федорович Греков (1800 - 1855) — сын мелкопоместного дворянина Ярославской губернии. Получил образование во втором кадетском корпусе в Петербурге. По тому времени это было солидное учебное заведение, которое готовило офицеров для инженерных и артиллерийских войск. Способного выпускника, склонного к занятиям техникой, по окончании курса оставили при корпусе. Одна­ко вскоре он оказался в пехотном полку, а в 1824 году вовсе оставил военную службу. Греков служил земле­мером в Костромской губернии, но через некоторое время он уже участвовал в оборудовании губернской типогра­фии и стал профессионалом-полиграфистом. В 1832 году в департаменте мануфактуры и торговли обсуждали оригинальный способ плоского печа­тания с медных и жестяных пластин, предложенный А. Ф. Грековым. Это первое серьезное упоминание имени русского изобретателя (Немировский, 1951). А в 1834 году в Петербурге вы­шла  в  свет  первая  книга  изобретателя «Описание металлографии», где он излагал принцип способа плоской пе­чати. На издании значится любопыт­ный псевдоним: «Соч. В. Окергиескела». Прочитанная справа налево, эта фамилия и дает полное имя автора «Алексей Греков»! Дворянин-изобрета­тель счел нужным подписаться псевдо­нимом, что было в обычае того времени. В 1836 году Греков переехал в Москву и поступил в университетскую типографию помощником издателя газеты «Московские ведомости». Он занимался переводами с иностранных языков. Но спустя несколько лет его интересы целиком поглотились изобре­тательскими опытами в двух областях техники — в гальванопластике, толь­ко что изобретенной русским ученым Б. С. Якоби, и в фотографии.

    Во многих странах Европы уже иска­ли способ коренного улучшения дагеротипии. Весной 1840 года, то есть спустя несколько месяцев со дня объявления об открытии Дагера и Ньепса, Греков добился получения прочного изображения и стал пользоваться при съемке пластинками не накладного серебра, а пластинками из более доступных металлов — меди и латуни. С помощью изобретения Якоби он предложил серебрить медные или латунные пластинки. Способ фотографирования упрощался, и дагеротипия становилась доступнее. Для упро­чения дагеротипа техникой гальвано­пластики он наносил на изображение тончайший слой золота. В газете «Московские ведомости», начиная с мая 1840 года, появились заметки с подписью: А. Гр. или А. Гр...в. В них изобретатель рассказывал о своих удачных опытах.

    Знаток типографского дела, Греков одновременно искал способ воспроиз­ведения дагеротипов на бумаге. В том же 1840 году он произвел удачные опыты и получил такие оттиски на бумаге. Очевидно, была применена им же разработанная техника плоского печатания. Таким образом, в России Грекову принадлежит первенство применения фотографии в полигра­фии. Труды изобретателя были замечены. О них сообщила петербургская газета «Посредник». Опытами Грекова заинтересовался оказавшийся в Моск­ве француз Марен Дарбель. Письма с образцами усовершенствованного дагеротипа и оттисками дагеротипов на бумаге он отправил в Париж. В ноябре 1840 года в Парижской академии наук о них доложил Д. Ф. Араго. Опытами упрочения дагеротипного изображения во Фран­ции в то время занимался Ипполит Физо.

    На успехи московского изобретате­ля откликнулись другие издания — французское «Echo Monde Savant» 18 ноября 1840 года, штутгартское «Das Ausland» в статье от 5 декабря того же года под названием «Закрепление дагеротипного изображения». Эти изве­стия способствовали продвижению изо­бретательской мысли русского дагеротиписта.

    Спустя два года университетская ти­пография в Москве выпустила очеред­ную книгу Грекова, подписанную «А. Гр-в»: «Теоретическое и практи­ческое руководство к золочению, пла­тинированию...» (1842), где уже основа­тельно описана техника, разработан­ная по способу Якоби. В 1843 году статью Грекова о способе золочения опубликовал авторитетный в ту пору петербургский литературный ежемесячник «Отечественные записки». В обзоре литературы за этот год статью Грекова назвал В. Г. Белинский. Имя талантливого изобретателя и его тру­ды были известны в кругах русской интеллигенции.

    Алексей Греков вошел в историю фотографии не только как изобрета­тель, но и как первый русский фотограф-портретист. Весной 1840 года он сообщил в «Московских ведомостях», что «после многократных опытов» ему удалось получить портреты.

    Сначала для снятия портретов по способу Дагера покрывали лицо «жертвы» мелом, а волосы осыпали пудрой. Летом же 1840 года корреспондент петербургской газеты «Северная пчела» сообщил из Парижа: «Думали употребить его (то есть дагеротип)  на   снятие   портретов, но опыты были неудачны... Малейшее движение губ, бровей, ноздрей придает фигурам безобразный вид, уничтожает сходство».

    С этими трудностями столкнулся и Греков, но преодолел их. В июне 1840 года он открыл «художествен­ный кабинет» для всех желающих получить портрет «величиной с таба­керку». Через месяц появилась новая публикация. Автор сообщил, что для опоры головы он устроил в кабинете кресла с особыми подушечками. Выдержка на солнце длилась две с половиной минуты, в пасмурную погоду — четыре-пять минут.

    Считается, что первое в мире дагеротипное портретное ателье совместно с Дрэйпером открыл известный изобретатель телеграфной азбуки Сэмюэл Морзе в Нью-Йорке. Исследования показывают, однако, что в Европе 1840 год тоже был годом открытия первых профессиональных дагеротипных ателье. «Художественный кабинет» Алексея Грекова в Москве — пример тому.

    Алексей Греков, совершенствуя съемку на металлических пластинках, одновременно занимался фотографированием и способом Фокса Тальбота на светочувствительной бумаге. Еще 25 мая 1840 года он сообщил в «Московских ведомостях», что приготовляет особого рода «чувствительную бумагу для снятия на ней всевозможных кру­жев или чертежей», и добавил, что «на сей бумаге можно снимать даже и виды в камере-обскуре». Он проде­монстрировал свои ландшафты «известнейшим особам». Снимки вызвали одобрение.

    Трудолюбивый изобретатель в апре­ле 1841 года выпустил в Москве в типографии Н. Степанова брошюру без указания фамилии автора —«Живописец без кисти и без красок, сни­мающий всякие изображения, портреты, ландшафты в настоящем их свете и со всеми оттенками в несколько минут». В брошюре даны ука­зания о технике съемки и впервые о художественной стороне ее. Приве­дено несколько рецептов для прида­ния цвета изображению: темно-серо­го, фиолетового, золотистого, светло или темно-коричневого. Фотография робко заявляла о себе уже как об искусстве.

   Греков первый в России изготовлял «дагеротипные снаряды» с принадлежностями. В своих публикациях об этих аппаратах он стремился помочь первым любителям светописи: «Желая вполне передать моим соотече­ственникам процесс дагеротипа,— пишет Греков,— я вновь прошу каждо­го купившего и желающего купить снаряд мой отнестись ко мне в случае каких-либо недоразумений; за удовольствие почту несколько раз повто­рить для него действие снарядом...»

    Увы, судьба талантливого изобретателя, пытливого практика-фотографа, сложилась печально. В конце 1843 года Греков переехал в Петербург, занял там должность начальника типографии губернского правления. В 1844 году он выпустил книгу о гальванопластике. Но вскоре имя Грекова перестало упоминаться. Что же случилось? Изученный документы в архиве Московского университета внесли ясность. Опыты требовали немалых затрат. Очевидно, «художественный кабинет» Грекова не мог конкурировать с открывшимися в Москве ателье заграничных дагеротипистов. «Снаряды» тоже не выручили его. Начальство московской типографии насчитало за Алексеем Федоровичем долг, сумма которого превысила трёхгодичное жалованье. Живя уже в Петербурге, Греков продолжал выплачивать долг, но смог выплатить лишь часть его. Когда он умер, его вдова ещё оставалась в долгу перед типографией.

Судьба изобретателя типична для многих талантливых людей в царской России. Власти и деловые круги отдавали предпочтение предпринимателям, которые приезжали из других стран Европы.